Введение

 

Необходимость более эффективного взаимного исполнения судебных решений в рамках Европейского союза стояла на повестке дня Брюсселя несколько десятилетий. Но только в последние несколько лет решение этой задачи действительно стало приоритетом. Статья 293 (в предыдущей редакции - ст. 220) договора о создании Европейского Сообщества (далее - Римское соглашение), (EC Treaty - ECT) содержала требование о том, чтобы государства вступали в переговоры друг с другом по поводу установления привилегий в отношении их граждан, выразившихся в упрощении правил, регулирующих взаимное признание и приведение в исполнение актов государственных судов, трибуналов и арбитражных решений. Уже в 1968 году было достигнуто соглашение по всем ключевым вопросам, и на этой основе была создана Брюссельская конвенция по вопросам юрисдикции, признания и приведения в исполнение судебных решений по гражданским и торговым делам. Этот международный договор положил основу системе автоматического признания судебных решений стран-участников конвенции, а также современной и сравнительно простой процедуре получения экзекватуры в соответствующих государствах, где необходимо было произвести исполнение. Процедура исполнения была еще более упрощена после замены Брюссельской конвенции, начиная с марта 2002 года, ее правопреемником, Регламентом ЕС I (Brussels I Regulation). Этот регламент основан на ст. 61, соответствующей ст. 65 Римского соглашения, а начиная с вступления в силу Лиссабонского договора (Lisbon Treaty) от 1 декабря 2009 года регулируется нормами ст. 61 соответствующего договора и ст. 81 Соглашения о функционировании Европейского союза (Treaty on the Functionin gof the EU - TFEU)*(38). Хотя система, действующая в ЕС, является весьма эффективной в сфере признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных актов, как, например, показало фундаментальное Гейдельбергское исследование (Heidelberg study) применения Регламента ЕС I, опубликованное в 2008 году*(39), эффективность исполнения судебных актов остается одной их проблем национальных правовых систем государств-членов ЕС.

Амбициозные решения, принятые в Тампере (1999 год)*(40), более поздняя Гаагская программа (Hague Programme) (2005 год)*(41), а также недавно принятая (2009 год)*(42) Стокгольмская программа (Stockholm programme), устанавливающая приоритеты ЕС на 2010-2014 годы, содержат положения о необходимости совершенствования системы принудительного исполнения, в контексте правовых норм о свободе, безопасности и правосудии. Одна из мер, направленная на улучшение системы исполнения судебных актов в рамках ЕС, - принятие Регламента, в соответствии с которым был введен Европейский судебный приказ об осуществлении платежа (The European order for payment procedure) (далее - Европейский судебный приказ), применяемый с 12 декабря 2008 года*(43). Специфика нового Регламента по сравнению с предшествующими нормативными актами заключается в том, что он устанавливает не только свободное движение судебных актов, вынесенных судом одного государства-члена, в другом, но и процедуру, в соответствии с которой выносится указанный выше судебный приказ.

Подобные изменения позволили обратить внимание на Европейский судебный приказ как на инструмент, улучшающий систему исполнения в ЕС, а также на его имплементацию в некоторых странах-участниках. Избранные нами страны - это Германия, Нидерланды и Англия, так как в этих государствах существуют различные предпосылки для введения соответствующей процедуры и, кроме того, каждая из этих стран приняла специальные законодательные акты для реализации положений Регламента. Также будет обращено внимание на создание единых процедур как новой тенденции в сфере улучшения системы исполнения в ЕС (раздел 2), Европейский судебный приказ (раздел 3) и его имплементацию в государствах-участниках (раздел 4).

Толкование государств-членов

 

Национальные суды, действующие как европейские суды, наделены правом толкования положений регламентов и директив даже тогда, когда эти положения не вполне ясны. Если национальный суд считает, что не может вынести решение, потому что само это положение неясно и там речь не идет о "ясной норме" ("acte clair") или об "освещенной норме" ("acte eclaire"), то высший национальный суд может сделать запрос в Европейский суд по правам человека о предварительном постановлении.

Решение суда, устанавливающее размер судебных расходов (Kostenfestsetzungsbeschluss), сертифицированное в качестве ЕИЛ

В качестве примера неясного положения можно привести § 1 ст. 4 Регламента о ЕИЛ. Эта статья касается определения термина "решение". Согласно данному в этой статье определению решение - это любое "решение, вынесенное судебным учреждением государства-участника, вне зависимости от даваемого ему наименования: постановление, судебное решение, определение или приказ на исполнение, так же как и выдаваемое канцелярией суда постановление об определении размера судебных расходов".

Это определение аналогично определению решения в ст. 32 Регламента Брюссель I. Согласно этому Регламенту считается, что решение суда, устанавливающее размер судебных расходов (Kostenfestsetzungsbeschluss), вынесенное судом Германии в рамках обеспечения притязаний стороны (einstweilige Verfugung), является решением, даже если должник не был заслушан в процессе*(34).

Используя это определение, некоторые суды Германии сертифицировали Kostenfestsetzungsbeschluss в качестве ЕИЛ, хотя голландский должник не был проинформирован о требовании, также ему не была вручена судебная повестка. Должник просил отменить ЕИЛ в Германии. В некоторых случаях такая отмена была осуществлена, а в некоторых - нет. Взыскатель продолжал исполнять Kostenfestsetzungsbeschluss в Нидерландах. В таком случае у должника не было больше средств защиты, как было правильно отмечено судом Голландии.

По моему мнению, суд Германии не имел права сертифицировать решение в качестве ЕИЛ. Прежде всего не была полностью соблюдена форма ЕИЛ, так как не было вручения документа, и более важно, что сертифицировать решение в данном случае было нельзя согласно ст. 13 или 14 Регламента о ЕИЛ. Прежде всего должник не был проинформирован о процессуальных формальностях, требующихся для оспаривания требования согласно ст. 17 Регламента. В свете ст. 18 Регламента исправить это несоблюдение минимальных норм, согласно германскому процессуальному праву, также не представилось возможным*(35). Кроме того, в соответствии с определением "неоспариваемого иска" в п. "b" § 1 ст. 3 Регламента о ЕИЛ "в ходе судебного разбирательства" должно быть вынесено заочное решение. Что касается этого определения, то в рамках обеспечения притязания стороны (einstweilige Verfugung), в котором должник систематически присутствует, не может быть никаких сомнений, что этот процесс соответствует определению ст. 3 Регламента.

Решение суда Германии могло соответствовать Регламенту Брюссель I. Однако в отношении Регламента о ЕИЛ это сомнительно. Несмотря на это, если стороны не знают, будет ли в отношении решения выдан ЕИЛ, то это является проблемой. Предварительные вопросы могут быть заданы Европейскому суду по правам человека.

Интерес стороны: нет требований к выдаче ЕИЛ согласно ст. 6 Регламента о ЕИЛ

В голландском прецедентном праве выносились решения, противоречащие положениям Регламента о ЕИЛ, особенно ст. 6. Суды Голландии в последнее время рассматривали довольно мало запросов от больших компаний о сертификации внутренних решений о неуплате в качестве ЕИЛ. Так как это довольно длительно, суды предложили этим компаниям заявить, какой они имеют интерес в сертификации решения в качестве ЕИЛ. Таким образом, поскольку сертификация судебного решения была медлительной процедурой, то сторона, которая обращалась за сертификацией, вынуждена была заявить свой интерес*(36).

Так как в ст. 6 Регламента, касающейся условий выдачи Европейского исполнительного листа, не упоминается, что сторона, обращающаяся за сертификатом, должна заявлять свои интересы, то некоторые эксперты подвергли сомнению правомерность этой судебной практики. Тем не менее суды Голландии, кажется, не очень волнует эта критика.

4. Заключение

Теперь, когда мы установили целый ряд пробелов между желаниями, обещаниями Совета Европы, содержащимися в решениях в Тампере 1999 года, и результатами их воплощения, мы должны спросить себя, какие причины могли вызвать выявленные несоответствия. Являются ли причиной утопические Тамперские мечтания об идеальной гармонизации гражданского процесса во все более и более объединяющейся Европе на фоне каждодневной реальности все меньшего постоянного сотрудничества между государствами? Или причина также в Совете, послушном Комиссии, на фоне меньшей склонности отдельных государств к гармонизации? Является ли причиной изменение политического климата, в котором вырос евроскептицизм, как показали прения относительно Европейской Конституции, или причина в росте числа государств-членов с 15 во время заседаний в Тампере до 27 в настоящее время?

Какой бы ни была причина этого, вывод напрашивается: оценки Комиссии в недавнем отчете являются предметом для дискуссии, поскольку заявление, что достигнут значительный прогресс и получены удовлетворительные результаты в области судебного сотрудничества по гражданским делам, кажется не вполне отражает реальность. Например, в юридической практике ЕИЛ выдается не часто. Юридическая практика привыкла и довольна процедурой экзекватуры по Регламенту Брюссель I и не желает переходить на применение Регламента о ЕИЛ только для неоспариваемых денежных требований. С другой стороны, несмотря на скептицизм относительно Европейского приказного производства, в Нидерландах в первые семь месяцев после вступления в силу Регламента в окружной суд Гааги поступило 300 заявлений о выдаче судебного приказа. Будет ли выдан по всем этим заявлениям судебный приказ, еще не ясно. Однако ясно, что юридическая практика больше удовлетворена Регламентом о введении Европейского приказного производства, чем Регламентом, устанавливающим Европейский исполнительный лист для неоспариваемых требований.

Спустя десятилетние после заключения Амстердамского договора и принятия решений в Тампере можно сделать вывод, что новые процессуальные меры оказывали и до сих пор оказывают значительное влияние на внутреннее процессуальное законодательство государств-членов. Но относительно гармонизации гражданского процесса в ЕС еще многое предстоит сделать.

Имплементация меры

 

Хотя регламенты имеют прямое действие на территории государств-членов и не нуждаются в имплементации, иногда такое внедрение все же необходимо для обеспечения адаптации к национальному праву. Тем не менее государства-члены иногда пытаются имплементировать положения регламентов таким образом, что регламенты больше адаптируются к национальному праву, чем наоборот.

 

"Неоспариваемые денежные требования" по Регламенту о ЕИЛ

Примером проблем "имплементации" является определение понятия "неоспариваемые требования" в ст. 3 Регламента о ЕИЛ. Особого внимания требует п. "с" § 1 ст. 3 данного регламента. Он закрепляет следующее:

Требование предполагается неоспариваемым, если "должник не присутствовал или не был представлен во время связанного с таким требованием заседания после того, как изначально оспаривал его во время судебного разбирательства, в той степени, в которой его поведение может быть сравнимо с молчаливым признанием требования или фактов, на которые ссылается кредитор в соответствии с правом государства-участника происхождения".

Это определение было введено специально по требованию Германии и Австрии и касается процедуры Mahnverfahren (упрощенного порядка рассмотрения дел о взыскании задолженности, без вызова ответчика в суд). Если в Mahnverfahren должник оспаривает требование, то процесс должен продолжаться в обычной состязательной форме. Если впоследствии должник не присутствует в процессе, то решение, вынесенное по этому делу, будет считаться неоспариваемым. Поэтому, будучи таковым согласно праву Германии, судебное решение может, согласно п. "с" § 1 ст. 3 Регламента, быть сертифицированным в качестве ЕИЛ.

Для Нидерландов и многих других государств-членов такое толкование юридического термина "неоспариваемый" не имело никакого значения до ноября 2008 года. В это время Регламент о введении Европейского исполнительного листа вступил в силу и, следовательно, начиная с этой даты Нидерланды и другие государства-члены в трансграничных делах обладают такой процедурой, как Mahnverfahren. Нидерланды имплементировали Регламент с оговоркой в ст. 6 Закона об имплементации в том смысле, что данная процедура не считается неоспариваемой, независимо от того, присутствует сторона фактически или нет. Как следствие, если должник участвует в процедуре по выдаче Европейского исполнительного листа, но не участвует в следующей за ней состязательной процедуре, то считается, что решение неоспоренное и, следовательно, не может быть сертифицировано в качестве ЕИЛ.

На мой взгляд, такая динамика определения "неоспариваемых" денежных требований, при которой она не является одинаковой во всех государствах-членах, неудовлетворительна и опять позволяет предположить, что ЕИЛ умышленно оспаривается (во всяком случае, Нидерландами).

Пункт 19 преамбулы: отсутствие обязанности приводить свое национальное законодательство в соответствие с предусмотренными в Регламенте о ЕИЛ минимальными процессуальными нормами

Сам Регламент о ЕИЛ приводит к путанице. Как установлено в п. 19 преамбулы, Регламент не возлагает на государства-участники обязанность приводить свое национальное законодательство в соответствие с предусмотренными в нем минимальными процессуальными нормами. Он только побуждает их к этому, позволяя более эффективное и более быстрое исполнение решений в других государствах-участниках лишь в случае соблюдения таких минимальных норм. Однако государства-участники не имеют обязанности приводить свое национальное законодательство в соответствие с предусмотренными в Регламенте минимальными процессуальными нормами. Как уже упоминалось, минимальные процессуальные нормы в главе III Регламента - это его главный принцип. Статья 19 Регламента о ЕИЛ устанавливает минимальные нормы для пересмотра в исключительных случаях. Как и п. 19 преамбулы, эта статья гласит, что в отношении решения может быть выдан Европейский исполнительный лист, если должнику в соответствии с законом государства происхождения решения предоставлено право требовать пересмотра соответствующего решения. Но как узнать, допускается ли государством-участником такой пересмотр? Этот вопрос привел к путанице в судах Бельгии несколько лет назад. Один суд сертифицировал решение в качестве ЕИЛ, в то время как другой придерживался мнения, что он не может этого делать, так как право Бельгии не допускает пересмотра*(33).

Регламент, касающийся вопросов исполнения алиментных обязательств

 

Другим примером спора о субсидиарности между Советом и Комиссией является недавний Регламент, касающийся вопросов исполнения алиментных обязательств. Предложение Комиссии в 2005 году было довольно прогрессивным. Предложение касалось положений о юрисдикции, применимом праве, а также специальных положений о признании и исполнении. Первоначально предложенные положения для более легкого исполнения решений о взыскании алиментов вызвали особенно много споров. Эти положения касаются, с одной стороны, права кредитора обращаться в суд за разрешением автоматического ежемесячного взыскания алиментов работодателем должника или банком, где должник имеет счет, а с другой - временного наложения ареста на банковский счет должника. Оба положения были исключены во время законодательного процесса*(29). Единственное положение о признании и исполнении, оставленное в Регламенте, касается отмены промежуточных процедур, таких как экзекватура. Решение о взыскании алиментов, вынесенное в одном государстве-участнике, может быть исполнено в другом без какой-либо промежуточной процедуры, - едва заметный шаг в направлении европейской гармонизации.

 

Методы или способы демонстрации нежелания

 

Лоббирование собственных национальных процессуальных принципов и норм во время законодательного процесса

Во время законодательного процесса государства-участники пытаются продвигать свои собственные принципы и нормы. При разработке ЕИЛ было значительным влияние Германии, потому что она была ответственна за разработку предложения Комиссии. Благодаря этому влиянию Германии Комиссия ввела специальное средство пересмотра.

Пересмотр совсем неизвестен Нидерландам, как и большинству государств-участников. Насколько я знаю, пересмотр - это средство, которое предусмотрено только в Германии и Австрии.

Для вступления в силу Регламента о ЕИС в отношении Нидерландов необходима была имплементация Нидерландами такого средства, как пересмотр. Нидерланды имплементировали его, но оно ограничено Регламентом о ЕИЛ и не используется в качестве общего средства*(30). Таким образом, пересмотр остается corpus alienum в гражданском процессе Нидерландов и поэтому не был включен в Гражданский процессуальный кодекс*(31).

Другим ярким примером является ответ правительства Нидерландов на вопросы в "Зеленой книге" об увеличении эффективности исполнения судебных решений на территории ЕС путем облегчения международного ареста банковских счетов. На "Зеленую книгу" было получено много положительных отзывов, например от Европейского парламента, Экономического и социального совета ООН и Европейского центрального банка. Что касается государств-участников, то многие из них, такие как Германия, Франция и Великобритания, в целом отреагировали положительно.

Хотя Нидерланды были согласны, что в рамках ЕС исполнение судебных решений проблематично, они продемонстрировали очень консервативную точку зрения. Во-первых, Нидерланды отказались от какой-либо гармонизации в этом вопросе. Они заявили, что если такое возражение не будет принято, то вмешательство должно быть, по крайней мере, минимальным и ограниченным обязательством государства-члена предложить простой доступ к досудебному аресту. Адаптировать свои национальные системы могло бы быть, по их мнению, даже лучше для тех государств-членов, у которых нет эффективной системы принудительного исполнения. В таком случае Нидерланды были очень рады, что могут предложить другим государствам-членам свою систему принудительного исполнения как пример "лучшей практики". Кроме того, правительство Нидерландов подчеркнуло, что введение новых элементов в национальное законодательство об аресте имущества может повлиять на общий баланс в рамках национальной правовой системы Нидерландов, которая, по его мнению, в настоящее время является гармоничной.